Дим-Димыч

    Солнце уже давно вышло из-за хребта, когда мы вышли из автобуса, у деревни Авдей. Небо очистилось от туч, которые уже три дня как поливали дождями наши охотничьи угодья. И как только синоптики дали добро на хорошую погоду, мы сразу рванули на охоту.

   Осень. Листва уже пожухла, начали оголяться берёзы, на лиственницах зажелтели вершины. Это время мне больше всего нравится. Да и не одному мне – сколько про это написано. Как-то бередит душу, эта картина увядания.

…

   Как быстро летит время, от избушки Артамонова остался еле заметный, заросший бурьяном фундамент. Среди обломков кирпичей от печки, одиноко стоит искорёженный скелет кровати. Из тех, кто сейчас сворачивает в этом месте, на поляну у реки, мало кто помнит избушку, в которой практически от снега и до снега жили два старика. Артамонов как-то быстро помер, после того как сгорела избушка. А может, это только такое впечатление у меня сложилось, потому, как я был практически незнаком с ним. Да и с Сашкой мы о нём практически не говорили. А вот Дим-Димыч – замечательная личность, о нём постоянно заходил разговор, когда мы бродили в этих краях.

   Мне ведь довелось побывать в этой избушке. Стояла она в очень удобном месте, недалеко от старого егерского дома. Место там – пролётное… Утка никогда не минует излучину реки, перед бродом. Да и брод под боком, тоже удобно… Это сейчас можно перейти Читинку на каждом перекате, а в те времена только в нескольких местах можно было перебрести – и то не всегда. Мы даже свой первый табор устроили тут недалеко, на острове, поскольку и не далеко от транспорта, и место глухое – не проходное.

   А в избушку мы зашли, когда приехали на охоту с Сашкиным батюшкой. Ещё из автобуса было видно, что над кустами черёмухи поднимается дымок – значит, в избе кто-то есть, и уже готовится завтрак.

   В избе были Артомонов с Серёжей-зуботехником (не помню фамилию). Они лежали на кроватях и слушали радио - какую-то литературную передачу. В избе было тепло, даже жарко, на плите кипел чайник. При нашем появлении они поднялись, поздоровались, перекинулись несколькими фразами о наших планах с батюшкой и снова улеглись на кровати. Серёжа, правда, ещё немного поворчал в сторону Артамонова – про борщ, который тот варил каждое утро. Но в ответ получил короткое:

- А ты достал уже своими оладьями…

Нам было предложено позавтракать – чем бог послал – благо, что полный чайник уже давно закипел.

Мы долго не задержались – узнали про обстановку на реке, пока пили чай, да и подались на охоту.

- Странные они. Вроде и терпеть то друг друга не могут, а ведь созваниваются в городе и вместе сюда едут… Вроде как скучно им порознь. И охотятся и рыбачат вместе, а как соберутся в избе – начинается…

    Мне было странно, что совершенно разные по складу и возрасту люди, вот так прикипали друг к другу. Да ладно – старая это история… И изба уже давно сгорела, и Серёжи с Артамоновым нет уже давно.

…

 - А папанька мне сказал, что Дим-Димыч нынче на Читинке где-то живёт – в палатке. Он его в июле видел – когда рыбачил тут.

- А что он тут делает? Рыбачит?

- Да нет – просто живёт. Он же на пенсии – вроде как в городе ему не нравится – воняет город.

- А зимой чтоль не воняет?

- Зимой он не может прокормиться на подножном корму – поэтому в город перебирается…

- А как это на подножном корму? Он что, корешками питается?

- Ну не только… Грибы-ягоды… да и с поля стырить чё-нибуть – он не промах. Ну и привозят ему кой чего – у его внука машина – он его тут навещает изредка. Запросы то у него не велики – он же йог.

- В смысле?

- В прямом… Да ты его наверняка видел в городе зимой – он часто в районе нашей работы проходит – в булочную. Такой человек сразу в глаза бросается – он же зимой ходит в балоневом плаще.

- Видел я как-то такого старичка – в трико и плаще…

- Так это и был Дим-Димыч.  Прикольный мужик… Я у него спросил – а почему в плаще зимой? А он говорит, что не удобно ходить в майке по городу, когда все в шубы кутаются, да и в милицию могут забрать.

- А как он йогом то стал? С чего вдруг?

- Так уж жизнь повернулась – невзначай. В своё время он книжку прочитал про них, а потом пришлось на себе испытывать всякие методы выживания.

- Тоесть?

- Он же в лагерях отсидел – при Сталине – 10 лет…

- И за что его туда?

- Не поверишь – за портрет Ленина. Он вроде подрабатывал художником в своё время – ну и попросили его нарисовать транспарант с портретом Ленина – к какому-то празднику. Он нарисовал, написал то что нужно было… Пришла приёмочная комиссия принимать работу. А кто-то из комиссии сказал, что уж больно на Троцкого смахивает портретик. Вот и загремел пацан на 10 лет. А как уж там можно было спутать, да и чем это вдруг Ленин мог походить на Троцкого – сейчас трудно сказать.

- Хэ! Так в те времена чуть ли не треть населения через лагеря прошли… Что-то не много стало йогов после этого…

- Прошли то они прошли, а только ты много видел этих людей? А знаешь сколько сейчас лет Дим-Димычу? Вот… Ему нынче 94 стукнуло – а он как огурчик и в здравом уме и твёрдой памяти. Он и от жизни не отстаёт – я у него видел плэйер – с попсой…

- Вот ты врать…

- Почему? Он в курсе всей современной жизни, и зря ты думаешь, что сейчас музыка хуже, чем была в их время… Ну не вся конечно, но он фильтрует.

- Ну а в майке то он зачем ходит? Форму чтоль поддерживает, или уже просто стал невосприимчив к холоду?

- На сколько он невосприимчив я не знаю, но то, что он ходит к наледям, которые тут держатся до середины лета – это точно. Мы с Артёмом как-то ходили с ним – он приходит на ледник и лежит там. Зачем – не говорит. Скорее всего, это как закаливание организма.

- Моржи тоже закаляются – зимой в прорубях купаются, по утрам холодной водой обливаются, стоя на снегу, но они ходят как нормальные люди – совсем даже не в балоневых плащах.

- Ну это их дело… А я тебе втолковываю про выживание в экстремальных условиях. Я думаю что Дим-Димыч может выжить и зимой – в любых условиях. Он рассказывал, что они всю траву в лагере сожрали, и не только траву, но и все корни выкапали.

- Да причём тут трава? Выживание не в поедании травы заключается, а в общих понятиях по многим областям знаний…

- Сам то понял, чего сказал? Эти теоретики уже и так всем мозги загадили… Какие ещё общие понятия? С общими понятиями нужно дома у телика сидеть, а не по лесу ходить. Ты мне ещё начни рассказывать про то, что в костёр нельзя лиственницу класть.

- Клааасть… - В лесу лиственницу ложат в костёр, а кладут – прибор, но совсем не в костёр, а на наши власти…

- О! Тебя на политику занесло  – это мне совсем не интересно – плевать я хотел, на эту воровскую шайку.

- Сам умничать начал…

- Да ладно тебе… Пошли, лучше, Глубокую протоку проверим – туда сейчас не проехать – дорогу распахали. Там злачное место.

…

   Осень… Раскисшая дорога. Мы уже проверили несколько укромных мест, где можно найти уток, но пока безрезультатно. После дождей воздух наполнен осенними запахами и какой-то особой свежестью. Мы не спеша переходим от лужи к луже, от старицы к плёсу. Скрадываем любую лужицу, но нету уток и всё тут.

Выйдя на широкую поляну перед Глубокой протокой, мы замечаем, возле кустов черёмухи, большую брезентовую палатку.

- Ну вот – это наверняка Дим-Димыч там затабарился. Давай подойдём.

Сырая трава практически не шуршит. Мы молча направляемся в сторону палатки.

   Несколько раскидистых сосен стоит посреди поляны и рядом с ними стоит уже видавшая виды палатка. Между соснами натянута проволока. Из палатки выходит голый человек и начинает развешивать одеяло на проволоку. Это наверняка Дим-Димыч. 

Под ногой хрустит сломавшаяся ветка. Голый человек оглядывается на нас и быстро оказывается по ту сторону одеяла.

Мы подходим…

- Здравствуйте.

- Здравствуйте, молодые люди… А ты ведь – Саша? – Сразу и не узнал.

- Да.

- Охотитесь? И как успехи?

- Да пусто пока… Ни кого не видели…

- А кто это с тобой?

- Это Василий – работаем вместе…

- Понятно… А ты посмотри, Саш – какое я красивое место нынче нашёл для табора. Особенно вон те сосны очень здорово смотрятся на фоне желтой листвы…

Мы оглядываемся – действительно очень красивая картина. Сочная зелень сосны просто вырывается из золота, освещённых солнцем берёз…

Повернувшись, мы видим выходящего из палатки Дим-Димыча – на нём уже одеты трико. Вот же хитрая бестия…

- Да, Дим-Димыч, умеете вы подбирать места для лагеря…

- Давайте-ка, я вас чаем напою. Сам то я уже позавтракал…

- Да не откажемся.

   Мы ставим ружья к дереву, снимаем рюкзаки, достаём свои запасы и кружки. Дим-Димыч подбирает с земли несколько щепок и укладывает их между двух кирпичей. От спички быстро занимается огонь. На кирпичи ставится чайник. 

- Сашку то я давно знаю – а вы кем работаете?

- Архитектором…

- О! Не слабо… и много зарабатываете?

- Ну – по разному…

- А все-таки? – Мне просто интересно…

- Тысячи полторы…

- О! Это нормально… Да – очень даже нормально… Моему внуку целую неделю нужно работать – чтоб столько получить…

Хитрющий взгляд внимательно следил за моей реакцией.

- Ну… - ответ повис в воздухе.

- А вот и чай поспел. Да не доставайте вы свою заварку – у меня чай на травах…

   Сидя на бревне, мы пили душистый чай и разговаривали с Дим-Димычем. По сути – вели светскую беседу – ни о чём – трепались. Он расспросил Сашку про здоровье отца, ещё про что-то, а когда мы стали уже собираться, он вдруг сообщил

- Саш, а я ведь женился… Да – молодуху взял… - 72 года.

- Ну что – поздравляем! И как?...

- Да  нормально… Только она с комплексами…- немного помолчав, добавил - …говорит – на столе не буду…

- Пойдём мы – удачи вам.

- И вам – ни пуха…

…

   До Глубокой протоки уже рукой подать. Метров за двадцать начинаем скрадывать. На этом берегу – два раскидистых куста – я пригнувшись иду, прикрываясь одним кустом, а Сашка прячется за другим. Выходим к берегу – тихо – на воде нету никого – поднимаемся. За дальним кустом слышен взлёт утки, и кряканье… Стреляем – но крякаш уходит вдоль берега – за кустом. И тут начинается… Весь противоположный берег наполняется хлопаньем крыльев. Около сотни птиц поднимаются над кустами и сразу, за вершинами, сваливаются в сторону Читинки. Гремят два выстрела… Один крякаш переворачивается и падает в прибрежную траву. 

- Как я его? – Видел?

- А чё это вдруг – «я его» - я тож по нему стрелял…

- Ну вот… - из такой кучи уток отпуделялись по одному…

- А чего тут удивительного? – он был самым удобным. И как раз между нами – поэтому оба на него и среагировали.

   Теперь доставать нужно. Протока то не зря называется глубокой – чтоб её перейти – нужно возвращаться метров сто – там есть мелкое место.

- Так – ты давай тут за ним смотри – чтоб не смылся, а я пойду, обойду.

-Ты и потащишь – у тебя будем его праздновать – потому как прошлый раз у нас собирались.

- Лады…

…

   Осень… Слабый ветерок относит в сторону дым сигареты. Приятно сидеть на берегу реки, греясь в лучах солнца.

- А ты заметил – он вскипятил чайник на четырёх щепках?

- Да заметил – заметил… Ехидный он… А чего он нагишом ходит?

- Мы зимой приехали на избу, а он там с Артомоновым – на инвалидке приехали. Утро – только рассветлело, я выглянул в окно, а он, только в обрезанных валенках – в двигателе копается…

- Ладно – нечего рассиживаться – двигать нужно, а то уже время много.

- Пошли… Давай на кривое озеро ещё заглянем.

Осень – будут ещё утки…